Как переехать в Америку, или Путешествие из Петербурга во Флориду - Ярослава Полетаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же. Одной из таких «выученных» фраз было мое убеждение, почерпнутое из книг – человеческая природа не меняется, и мы остаёмся все теми же кровожадными варварами, управляемыми первобытными страстями. Но сегодня мне хочется увидеть, как же все-таки далеко продвинулось человечество. Я глубоко верю в свободу человеческого духа, в возможность выбирать свой собственный путь – будь он устремлён к деньгам, славе, творчеству или служению народу.
Мое главное богатство – это возможность выйти из одной реальности и войти в совершенно иную. Благодаря переезду в другую страну, мне была дана уникальная возможность выйти за пределы парадигмы культуры, философии и исторического мировоззрения, увидеть свою страну извне.
Возможность прочувствовать чуждую систему координат неизбежно приводила к простому выводу – значит, правда не абсолютна, а жизнь многогранна. Все наши укоренённые представления о мире всего лишь верования, а потому даже самые очевидные из них сугубо индивидуальны и субъективны. Совершенно случайно мне была предоставлена роль стороннего наблюдателя.
Как всегда, только мое личное отношение определяло значение выпавшей мне роли. Я знала, что это редкая честь – быть посвящённой в тайное общество наблюдателей, имеющих возможность сравнивать и самостоятельно выбирать суждения о мире. Но, боже, выбрала бы я этот путь самостоятельно, зная какое он принесёт одиночество!
Не принадлежать ни к одной культуре, не поклоняться ничьим богам. Не исцеляться целебной силой братской молитвы. Не ограждать себя от пустоты сакральным ритуалом. Всюду быть непрошеным гостем, неприкаянным блудным сыном. День и ночь тосковать по первоначальному коду родной культуры, прислушиваться к отрывкам родной речи. Восхищаться новыми знаниями, открытыми на новой земле. Но никогда до конца не принадлежать к этой новой реальности, зная, что если первая кодировка была лишь «одной из», то сколько их ещё там, за серой пеленой, там, где кончается дождь…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ИЛИ КАК БЫТЬ ЛУЧШЕЙ ГЁРЛФРЕНД НА СВЕТЕ
– Доброе утро, самый лучший бойфренд на свете!
Дейв готовит мой любимый тыквенный суп. Конечно, это не самая популярная еда для завтрака, но он давно перестал комментировать мои привычки в еде. К тому же, он сам постоянно сидит на диете. Каких-то пять лет назад он был самым типичным американским толстячком. После переезда в Чикаго ему приходилось работать по двадцать часов в сутки. Ел он один раз в день – по ночам. Зато абсолютно все, что попадалось под руку.
– Ты знаешь, я тоже был почти что булимиком. Я ел все мучное, жаренное и жирное, а потом в ход шли два пальца в рот. Через пару месяцев я понял, что так больше продолжаться не может, и я записался в спортзал. С тех пор это стало неотъемлемой частью моего дня. А то как бы ты сейчас любовалась на стальные мышцы твоего супер бойфренда? – шутит он. Я не особо люблю комментировать чью-то внешность, но надо признать, что Дэйв – благодаря каждодневным тренировкам и кик-боксингу – действительно, добился потрясающихся результатов.
– Вчера ко мне подошёл один паренёк и попросил помочь с тренировками. Нет ничего страннее, когда тебя, ещё недавнего пухлячка, воспринимают как фитнесс-гуру…
В Америке все помешаны на фитнесе. Мы-то воспринимаем их только как эдаких макдональдских «жиртрестов» – в просторных футболках и с одышкой. А они нас – как некий гибрид сумасшедших ученых со шпионами. Ещё мы, каким-то образом, умудряемся пить водку литрами и не замерзать в непрекращающиеся сорокоградусные морозы. Конечно, оба стереотипа встречаются в природе. Но большинство американской молодежи просто помешано на здоровом образе жизни. Они ходят в gym (по-простому, спортзал) буквально каждый день. Вспоминаются древние греки, которые тоже считали атлетизм тела обязательным атрибутом успешного человека. Но, помнится, они говорили о том, что физическое совершенствование ни в коем случае не должно отделяться от совершенствования духовного.
Как бы там ни было, движение – это жизнь, и я на какое-то время становлюсь заправской танцовщицей. Правда, из-за руки пришлось отложить мои поползновения потеснить Волочкову на троне лучшей балерины России. Волочкова вздохнула с облегчением.
– Дейв, что ты решил по поводу работы? – завожу я разговор на тему, которая постоянно сидит у меня в подсознании.
У меня есть несколько друзей, которым удалось создать семью, будучи из разных городов. Но ведь это, как говорят, исключение, подтверждающее правило. С некоторых пор мне очень дороги русские поговорки и присказки.
– Да, я думал об этом очень много… И я хочу согласиться, малышка. Я думаю, это очень перспективная компания. У них может быть большое будущее, а поскольку я с ними с самого начала, то смогу проследить их развитие от рождения до успеха. Такого рода ситуации всегда очень привлекательны, как ты понимаешь. Я могу стать владельцем акций компании до того, как она станет популярной.
– Обязательно станут! У тебя на такие вещи чутьё.
– Ха-ха, посмотрим не подведёт ли меня чутьё. Оно мне говорит, что ты переедешь со мной!
– Дейв!
– Это не я, это мое чутьё.
– Ещё рано об этом говорить… Хотя я всегда знала, что ты решишь в пользу Чикаго Со своей нелюбовью к Флориде.
– Это не просто жара, хотя я не могу здесь даже выйти на улицу. Меня сразу начинает есть мошкара! Знаешь, где мне приходится гулять? В Молле! Там кондиционер, и я хожу мимо всех этих магазинов, наворачивая мои десять тысяч шагов.
– И как люди смотрят на тебя и твои тренировочные штаны?
– А что? Ты будешь удивлена, но таких находчивых там не так мало!
– Да ты что?
– Серьезно, у меня есть мои «постоянщики». Они знают меня в лицо, я знаю их. Мы с чувством тайного превосходства киваем друг другу и продолжаем наматывать круги каждый в своём направлении.
– Гениально.
– А то! Твой бойфренд не просто так Стэнфорд заканчивал!
Я знаю, почему Дейв так и не полюбил Флориду. И дело не только в погоде. Я никогда не думала, что расовый вопрос здесь настолько актуален. Оказывается, несмотря на то, что Америка – это страна эмигрантов, каждый здесь держится своих корней, остро замечая цвет кожи и разрез глаз. Моя бабушка была географом, и на уроках географии нам рассказывали, что люди делятся на народности. Направляясь в Русский Художественный музей, моим обычным делом было в последний момент сменить маршрут и завернуть в любимый с малых лет Этнографический.
Там были представлены разные племена, и я могла, как заворожённая, часами пялиться на костюмы проказливых детей, прятавшихся от наказания суровых родителей за старинной деревянной скамьёй. Рассматривать воспроизведенную во всех деталях избу. А это потрясающее Иглу, в которое каждому можно было зайти! Даже запах застарелых экспонатов не мог умалить чувства восторга перед неизведанными приключениями, таящимися где-то там, за камышом. Я обожала представлять себя то средневековой пряхой, окружённой предметами рукоделия – в белой рубахе и разноцветном переднике, то азиатской красавицей, спящей на татами в простой комнате с иероглифами на стене, то индийским вождем, высматривающим врагов с самодельными луком и стрелами в руках.
***
Ненужное утро. Заснуть опять…
Дороги, которых нет.
Наверно непросто себе признать,
Что больше не видишь свет.
Наверно не просто не слышать снег,
Не чувствовать тишину…
Из тысячи тысяч болотных слег
Я выберу ту, одну.
Я выберу ту, что длиннее всех,
И все же, уйду на дно.
Мечтаю о том, что желать грех,
О большем, чем мне дано.
Мечтаю о большем, и стая сорок
Накликает сорок бед.
Пора выбирать из тех дорог,
Дорог, которых нет.
Дырявый сапог, обломки колчáна,
И стрелы из камыша.
Хотела вернуться, когда не молчала,
А пела моя душа.
Хотела вернуться, туда где тайна.
А жизнь- одни шалаши…
Скажите, не видели вы случайно
Пропавшей моей души?
***
Разные культуры околдовали меня с детства. Огонёк манящих путешествий зиждился во мне и рождал в воображении удивительные картины из переплетения теней и света. Со временем, страсть к путешествиям
